Как проявляется аутизм у детей?

Например, каждый из предметов сервировки стола должен всегда находиться на своем месте. Если порядок нарушен, ситуация воспринимается как катастрофа, и больной ни за что не приступит к еде, пока кто-нибудь не догадается вернуть приборы обычные места.

Эта логика распространяется и на поведение больных: их действия стереотипны, игры детей – однообразны, движения обязательно включают в себя определенные ритуалы.

Один из больных перед тем, как переступить порог, поворачивался вокруг своей оси на правой ноге, а шагал непременно с левой, развернув корпус левым плечом вперед. Если во время выполнения ритуала по коридору кто-то проходил, процедура начиналась сначала. Хуже обстояло дело с теми, кто пытался незаметно проскользнуть в дверь, игнорируя и ритуал, и его исполнителя, – эти смельчаки просто грубо отталкивались от дверного проема. После чего все, естественно, начиналось заново.

Перед сном этот мальчик обязательно менял местами тапочки: левый ставил на место правого, а правый – на место левого. Подобными церемониями была обставлена вся его жизнь.

Другой мальчик, четырех лет отроду, целые дни проводил в наблюдении за падающими игрушками, которые сам же и бросал. На людей, находящихся рядом, он не обращал никакого внимания, но если кто-то проявлял настойчивость в установлении контакта, мальчик бил рискнувшего пообщаться по голове – неважно, ребенок это был или взрослый.

Речь аутичных детей тоже имеет ряд характерных особенностей. При хорошей способности к запоминанию услышанных фраз, песен, отрывков прозы они любят повторять одни и те же предложения, а в ответ на обращенный к нему вопрос такой ребенок вполне может повторить прозвучавшие слова в утвердительной интонации.
– Петя, ты хочешь есть?
– Хочешь есть. Хочешь есть. Хочешь есть. Хочешь есть.
– А может, сока выпьешь?
–  Хочешь есть. Хочешь есть. Хочешь есть. Хочешь есть.
Это явление носит название эхолалии.

Дети-аутисты чаще всего способны употреблять слова только в их узком значении, их речь полна неологизмов, необычных словосочетаний, они делают неправильные ударения в словах и нередко пытаются заменить их жестами. К спонтанной речи почти не способны, нередко говорят о себе во втором и в третьем лице или прибегают к безличным оборотам.

Хотя аутичный ребенок выделяется некоторой отрешенностью, чрезмерной серьезностью, состояние его здоровья в большинстве случаев ничем не отличается от нормального. Впрочем, есть два момента, заставляющих насторожиться: это отношение к еде и одежде.

У многих аутичных детей с первых же дней жизни обнаруживается измененное отношение к еде. Аппетит снижен или извращен, предпочтение обычно отдается какому-либо определенному виду пищи. Если же аутичного ребенка насильно заставляют что-то съесть, то нередко у него начинается рвота – как способ избавления от навязанной еды.

Удивительно, но отказ от еды как форма отказа от социума может проявляться буквально в первые минуты жизни младенца: новорожденный, чье состояние здоровья по шкале Апгар оценивается выше среднего, отворачивается от груди, отказываясь сосать. Такое положение дел может продолжаться достаточно долго, так что врачам приходится прибегать к кормлению через зонд или к внутривенным вливаниям.

Второй признак дезадаптации – болезненные привязанности в одежде. Ребенок согласен носить только какую-то определенную вещь, а надеть на него что-то новое просто не представляется возможным: воротник мешает, колготки колются, ботинки трут (даже если они мягкие и подходят по размеру). Процедура одевания растягивается на многие часы: надели кофту – сняли, надели колготки – сняли. И так далее. Покупка новых вещей проблему не решает, поскольку гиперчувствительность – это реакция нервной системы на все, что навязывается силой.

К пяти-шести (изредка к десяти) годам ребенок, страдающий аутизмом, становится более адекватным. Постепенно исчезает эхолалия, речь формируется сначала в виде вопросов и ответов, а затем появляются и ее спонтанные формы. Ребенок начинает выполнять просьбы окружающих, овладевает техникой счета, чтения.

Процесс еды перестает его тяготить. Несмотря на ряд характерных особенностей, некоторых детей все-таки удается адаптировать к жизни. Однако довольно высок процент больных, всю жизнь нуждающихся в специальном уходе. Каннер утверждал, что у детей с этим видом расстройств изменен процесс формирования обычных биологических связей с людьми, что вызвано врожденным нарушением способности к эмоциональному контакту. Автор назвал это явление «ранним инфантильным (детским) аутизмом».

Другая форма нарушений контакта у детей была описана австрийским психиатром Аспергером в 1944 г. и названа «аутистической формой контакта». Эти расстройства во многом схожи с ранним детским аутизмом Каннера, но есть у них и серьезные отличия.

Случаи, описанные Каннером – это врожденные нарушения, которые распознаются вскоре после появления ребенка на свет. Аутистические расстройства, описанные Аспергером, выявляются лишь на втором-третьем годах жизни.

Ребенку, страдающему аутистическими нарушениями, тоже свойственно однообразное повторение движений и эхолалия, ему очень трудно приспособиться к изменившимся условиям жизни. Но нередко речь у этих детей развивается очень рано – даже прежде, чем они обучаются ходить. Однако при поражающей воображение речи удивляет задержка в развитии самосознания, что особенно отчетливо проявляется в запоздалом владении личными формами местоимений.

С раннего возраста эти дети отличаются своей трудновоспитуемостью. Не подчиняются просьбам, не обращают внимания на ограничения и запреты, не признают авторитетов. Они склонны к агрессии и разного рода разрушительным действиям. Их поведение почти полностью спонтанно и мало связано с ситуацией. Они не способны к приобретению автоматических форм поведения, основанных на принципе «показ-подражание», поскольку с трудом воспринимают все новое. Для выработки динамического стереотипа аутистическим детям нужно гораздо больше времени, поэтому они значительно позднее осваивают навыки самообслуживания.

Активное и пассивное внимание у таких детей нарушено, но хорошо развито логическое мышление и способность к абстракции. Однако свои знания им трудно репродуцировать.

Внутренняя жизнь таких детей богата, речь оригинальна, с элементами словотворчества, неологизмами, иногда очень меткими и удачными. Уже в период освоения речи они придумывают забавные словечки, рассматривая предметы и явления с необычных точек зрения. Они схватывают самую суть, упорядочивают наблюдения, развивают свои собственные теории.

Так, один совсем маленький мальчик, у которого впоследствии развился аутизм, переделывал пословицы и поговорки. И если изначальный смысл высказывания ему не нравился, он менял его на противоположный. На его устах выражение «Не в бровь, а в глаз» звучало как «Не в бровь, а глажь (в смысле – погладь)». Малыш изменил смысл поговорки на противоположный, потому что для него она звучала угрожающе. Зачем бить? Лучше погладить.

Интересы аутистических детей чаще всего концентрируются на абстрактных явлениях: математике, философии – но иногда направлены и на собственную персону. Получение знаний происходит через сложнейшие эксперименты, которые даже у маленького ребенка могут достигнуть высоты постановки научного вопроса.

Такие дети правильно и зрело судят об окружающих людях, хорошо чувствуют их отношение к себе и особенно чувствительны ко всем отклонениям от нормы у других детей, что не может не вызывать удивления: оказывается, сосредоточенный на своей внутренней жизни ребенок адекватно оценивает себя со стороны. Но несмотря на тонкую чувствительность, жизнь аутистических детей наполнена постоянными конфликтами: из-за свойственных им моторной неловкости, неприспособленности к практической жизни, пассивности в прикладных вопросах и вопросах самообслуживания, упрямства, злобности, негативистских реакций.

Самая характерная особенность таких аутистических детей – дисгармоничность в интеллектуальной и эмоциональной сферах, а также в области побуждений и инстинктов. Дети поражают быстрым и правильным выполнением сложных арифметических вычислений (например, перемножая в уме трехзначные числа), но пасуют, когда речь идет о количествах конкретных предметов, поэтому не могут освоить обычных правил счета.

Они неуравновешенны, эгоцентричны, следуют только своим желаниям и интересам, не считаясь с мнением и требованиями окружающих. Тонко чувствуя отношение к себе, они не всегда способны адекватно оценить ситуацию, не понимают юмора, отличаются самоуверенностью, отсутствием чувства дистанции, подчиненности, порядочности и вежливости.

Таких детей нельзя назвать бесчувственными. Вдали от своего дома они тоскуют, испытывая переживания, граничащие с неврозом навязчивой привязанности к предметам.

Аутистическим детям свойственно неправильное ощущение собственного тела, повышенная тактильная чувствительность, обуславливающая чувство отвращения при прикосновении (даже при умывании).

Переживания по этому поводу бывают такими сильными, что чувство дискомфорта, вызванное колючей кофтой, может сидеть в памяти долгие годы и даже десятилетия.

Конечно, общаться с такими людьми непросто, но Аспергер призывал приложить все усилия, чтобы они получили среднее образование, обучаясь в обычной школе или же дома. Хороший прогноз, по его мнению, в этих случаях несомненен, особенно в отношении интеллектуально сохранных детей – здесь уместно вспомнить начало нашей статьи и процитировать Сенеку, утверждавшего, что «нет гения бездеменции (слабоумия)».